Главная › Здоровье › Михаил слонимский биография. Михаил слонимский - биография, фотографии

Михаил слонимский биография. Михаил слонимский - биография, фотографии

Дед, отец и тетка были литераторами, дядя – филолог С.А.Венгеров. Учился в 8-й классической мужской гимназии (1904–1905), мужской гимназии Л.Д.Лентовской (1905–1909), 4-й классической Ларинской гимназии (1909–1914), которую, «окончил с серебряной медалью... ускоренным выпуском, желая идти добровольцем на фронт» (Автобиография).

На фронт ушел в январе 1915. За бой под Единорожцем получил Георгиевскую медаль, был ранен и контужен. Вернувшись в полк в марте 1916, был снова ранен и эвакуирован в петроградский госпиталь. Был писарем в Первом пехотном запасном полку, впоследствии служил в Шестом саперном батальоне и в роте канди

датом в школу прапорщиков.

издательства «Всемирная литература» (1919), занимался в переводческом семинаре К.И.Чуковского. Для издательства Гржебина, где он некоторое время работал, Слонимский в том же году начинает писать книгу о М.Горьком, основанную на неизвестных материалах. Книга не была закончена: по признанию автора, о

н оказался непригоден к историко-литературному труду и отдал все собранные материалы другому «серапиону», критику И.Груздеву, впоследствии автору многочисленных работ о жизни и творчестве Горького, редактору трех его собраний сочинений.

С 1920 Слонимский поселился в «ДИСКЕ» («Дом искусства»), гд

е в скором времени стал секретарем журнала «Дом Искусств» и Комитета «Дома Искусств». Посещал литературную студию Е.И.Замятина, читал лекции на Городских курсах комсомола и милиции. Именно у Слонимского начали собираться члены литературной группы «Серапионовы братья» (в некоторых ранних источниках о

н указывал, что ему принадлежит также и название группы). К этому времени относятся наиболее удачные произведения Слонимского. Как правило, это рассказы о войне, образность которых чуть фантасмагорична, тональность повышена, а фамилии многих героев причудливы (Есаульченко, Груда, Благодатный). Образ

ы иногда вырастают до эмблемы или символа: так, офицерская забава – колесо, к которому прикреплено бревно, а к нему, в свою очередь, сани, скользящие по ледяному полю, – может прочитываться и как эмблема всей мировой войны: колесо медленно и с усилием вертит солдат, а сани, в которых катаются офицер

ы, приобретают огромное ускорение, и веселящиеся офицеры гибнут, смятые санями. Ранние рассказы вошли в первый сборник Слонимского Шестой стрелковый (1922). Скоро Слонимский отказывается от своей повествовательной манеры. В письме А.К.Воронскому (август 1923) писатель говорит, что ушел от прежних те

м, стиль его новых рассказов упростился, теперь для него важны темы «сегодняшней России». Перемена в некотором смысле связана с летней поездкой в Бахмут (позднее Артемовск), где вместе с Е.Л.Шварцем он участвовал в организации журнала «Забой», приложения к газете «Всероссийская кочегарка». В конце 1

923, когда работа журнала наладилась и сотрудники редакции определились, Слонимский вернулся в Петроград.

заторов «Издательства писателей в Ленинграде». Избирался в правление Всероссийского союза писателей (1925), был председателем Ленинградского отделения Союза писателей (1929–1932). Среди произведений этого периода роман Лавровы (1926, вторая редакция 1953), повести Средний проспект (1927) и Западники

(1927), написанная после поездки в Берлин и Париж. При помощи Горького летом 1932 Слонимский посетил Германию, где собирал материалы для Повести о Левинэ (1935) – об одном из организаторов Баварской республики, и очерков и рассказов Берлин, Фашисты в Мюнхене, Блуждания, Католический бог. О смене те

матики и тональности произведений свидетельствует и сборник повестей и рассказов Пограничники (1939).

рад, куда вернулся лишь весной 1953, в основном живя и работая в Москве. Произведения послевоенных лет – романная трилогия Инженеры (1950), Друзья (1954) и Ровесники века (1959), а также роман Семь лет спустя (1963) – о борьбе с последствиями культа личности Сталина. Основные силы Слонимский уделял

Михаил Леонидович СЛОНИМСКИЙ
(1897-1972)

СЛОНИМСКИЙ, Михаил Леонидович (1897-1972), советский писатель. Родился 20 июля (1 августа) 1897 г. в Петербурге (по другим данным – в Павловске). Дед, отец и тетка были литераторами, дядя – филолог С.А. Венгеров. Учился в 8-й классической мужской гимназии (1904-1905), мужской гимназии Л.Д. Лентовской (1905-1909), 4-й классической Ларинской гимназии (1909-1914), которую, «окончил с серебряной медалью... ускоренным выпуском, желая идти добровольцем на фронт» («Автобиография»). На фронт ушел в январе 1915 г. За бой под Единорожцем получил Георгиевскую медаль, был ранен и контужен. Вернувшись в полк в марте 1916, был снова ранен и эвакуирован в петроградский госпиталь. Был писарем в Первом пехотном запасном полку, впоследствии служил в Шестом саперном батальоне и в роте кандидатом в школу прапорщиков.
К 1917 г. относятся регулярные выступления Слонимского в печати (первая публикация, рассказ «Экзаменационные работы», подписанный псевдонимом «Мими», увидела свет в журнале «Новый сатирикон» еще в 1914 г.). После демобилизации служил в архиве Наркомпроса (1918), в секретариате издательства «Всемирная литература» (1919), занимался в переводческом семинаре К.И. Чуковского. Для издательства З. Гржебина, где он некоторое время работал, Слонимский в том же году начинает писать книгу об А.М. Горьком, основанную на неизвестных материалах, полученных от героя книги. Работа не была закончена: по признанию автора, он оказался непригоден к историко-литературному труду и отдал все собранные материалы другому «серапиону», критику И. Груздеву, впоследствии автору многочисленных книг и статей о жизни и творчестве А.М. Горького, редактору трех его собраний сочинений.
С 1920 г. Слонимский поселился в «ДИСКе» («Дом искусств»), где в скором времени стал секретарем журнала «Дом искусств» и Комитета «Дома искусств». Посещал литературную студию Е.И. Замятина, читал лекции на Городских курсах комсомола и милиции. Именно у Слонимского начали собираться члены литературной группы «Серапионовы братья» (в некоторых ранних источниках он указывал, что ему принадлежит также и название группы). К этому времени относятся наиболее удачные произведения Слонимского. Как правило, это рассказы о войне, образность которых чуть фантасмагорична, тональность повышена, а фамилии многих героев причудливы (Есаульченко, Груда, Благодатный). Образы иногда вырастают до эмблемы или символа: так, офицерская забава – колесо, к которому прикреплено бревно, а к нему, в свою очередь, сани, скользящие по ледяному полю, – может прочитываться и как эмблема всей мировой войны: колесо медленно и с усилием вертит солдат, а сани, в которых катаются офицеры, приобретают огромное ускорение, и веселящиеся офицеры гибнут, смятые санями. Ранние рассказы вошли в первый сборник Слонимского « Шестой стрелковый» (1922). Скоро Слонимский отказывается от своей повествовательной манеры. В письме А.К. Воронскому (август 1923) писатель говорит, что ушел от прежних тем, стиль его новых рассказов упростился, теперь для него важны темы «сегодняшней России». Перемена в некотором смысле связана с летней поездкой в Бахмут (позднее Артемовск), где вместе с Е. Шварцем он участвовал в организации журнала «Забой», приложения к газете «Всероссийская кочегарка». В конце 1923 г., когда работа журнала наладилась, а сотрудники редакции определились, Слонимский вернулся в Петроград.
В 1920-х годах Слонимский работал в издательствах «Атеней» и «Прибой», в альманахе «Ковш», журналах «Ленинград», «Резец» и «Стройка», в ленинградском отделении Госиздата, был одним из организаторов «Издательства писателей в Ленинграде». Избирался в правление Всероссийского союза писателей (1925), был председателем Ленинградского отделения Союза писателей (1929-1932). Среди произведений этого периода роман «Лавровы» (1926, вторая редакция 1953), повести «Средний проспект» (1927) и «Западники» (1927), написанная после поездки в Берлин и Париж. При помощи А.М. Горького летом 1932 г. Слонимский посетил Германию, где собирал материалы для «Повести о Левинэ» (1935) – об одном из организаторов Баварской республики, и очерков и рассказов «Берлин», «Фашисты в Мюнхене», «Блуждания», «Католический бог». О смене тематики и тональности произведений свидетельствует и сборник повестей и рассказов «Пограничники» (1939).
Эвакуированный в 1941 г. из блокадного Ленинграда писатель сотрудничал в журнале «Пограничник». После партийного постановления 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и доклада А.А. Жданова, упомянутый в них писатель, чувствуя непрочность своего положения, по совету друзей вновь оставил Ленинград, куда вернулся лишь весной 1953, в основном живя и работая в Москве. К произведениям послевоенных лет относятся романная трилогия «Инженеры» (1950), «Друзья» (1954) и «Ровесники века» (1959), а также роман «Семь лет спустя» (1963) – о борьбе с последствиями культа личности Сталина. Основные силы Слонимский уделял работе с начинающими литераторами и мемуарным очеркам, объединенным впоследствии в «Книгу воспоминаний», куда вошли литературные портреты Е. Шварца, Вс. Иванова, О. Форш, «серапионов».
В 1934-1954 гг. писатель был членом правления СП СССР, в 1928 и 1940 избирался депутатом Ленсовета.
Умер Слонимский 8 октября 1972 г. в Ленинграде.
(Из проекта "Рутения" )

Произведения: (подготовил Давид Титиевский)

"Повести и рассказы" (сборник состоит из трех циклов рассказов. Для удобства чтения мы разделили его на три части, сохранив нумерацию страниц) - февраль 2007

Штабс-капитан Ротченко..7
Варшава............................16
Чертово колесо.................32
Шестой стрелковый..........40
Генерал.............................61
Поручик Архангельский...75
Копыто коня......................89

Дикий............................... 97
Машина Эмери................ 110
Однофамильцы............... 136
Черныш.......................... 156
Средний проспект.......... 200
Романтик.................. 299
Пощечина.................. 306
Андрей Коробицын.... 324
Западня...................364
Экзамен.................. 374
Любовь коменданта...379

Алеша Сапожков....385
На Урале............... 408
Стрела................. 427
Завтра................. 499

Аннотация издательства:
В книгу старейшего советского прозаика М. Л. Слонимского (1897-1972) включены повести и рассказы, которые создавались им в течение всего его долгого творческого пути. Открывают сборник рассказы из первой книги писателя «Шестой стрелковый», в свое время высоко оцененной М. Горьким, и завершает повесть «Завтра», одно из последних произведений М. Л. Слонимского.

Фрагменты из книги:

Черныш приступил к рассказу без промедления:
- Я тогда был, сами себе представляете, взводным в особом отряде. В Питере, в девятнадцатом году. Фамилия моя вам известна - Черныш. Но вам неизвестно, что еще в самую борьбу, в семнадцатом году, я сказал Керенскому из армии: «Вы, гражданин Керенский, еврей и явление непопулярное среди масс». Я после этого однажды избирался делегатом. Вам не скучно, если я продолжу дальше рассказ?
- Очень не скучно, - сказала Лиза.
- Тогда представьте себе: однажды вызывают меня на полигон для высшей меры наказания. Приезжаю. А там выстроена шеренга старичков. Старички - это все генералы, а с самого правого фланга маленький старичок, по-ихнему - «ваше высокопревосходительство». А я не сам командую делом. Надо мной этакий элемент во френче, сами себе, конечно, представляете. И вот говорит он мне: «Я скажу тебе: «Пли», и ты скажешь взводу: «Пли!» - и больше ничего». Дело обыкновенное, я нисколько не изумился. Фамилия моя известная - Черныш. Я очень стою за революцию и выбирался делегатом.

За чаем она рассказывала Вере о вчерашнем собрании кинохозяев:
- Сатурн - очень милый человек. Подходит ко мне: «Ах, Марья Васильевна!», то да се... Вот Гигант - неприятный мужчина и притом еврей. У него всегда вторым экраном идет. А у меня - первым экраном, монопольно на весь Васильевский остров. С воскресенья, например, «Белые рабыни» - из жизни проституток. Художественная, прямо научная фильма. Половая проблема. Ко мне уж гимназисты прибегают, справляются - у меня анонс. Я очень рада за молодежь - пусть поучатся, им это необходимо. И вы обязательно подите, Вера, вам-то это в особенности надо изучить. Даже Солейль мне позавидовал. А Солейль - очень понимающий человек.

Вологда - еще не город. Идешь по улице - чем ближе к центру, тем шире, благоустроенней, чище. И все ждешь: вот сейчас откроется настоящий город с большими каменными домами, шумными улицами, заводами. А города все нет. И снова - гуще грязь, ниже деревянные домики, величественные свиньи, козы и всякого рода живность, пущенная на улицу из ворот. И уже ясно: именно там, где казалось, что вот-вот начинается город, - именно там и есть центр города, с губернскими учреждениями, магазинами, базаром и единственной гостиницей, в которой номера берутся приезжими с бою.
И люд в Вологде - не городской. Даже рабочие железнодорожных мастерских, кожевенного, маслобойного заводов - и те все почти из деревни.
Деревня тут совсем рядом, под боком. Можно пройти, например, за реку, мимо совпартшколы и трудовых школ, в самый конец улицы Чернышевского - от исполкома двадцать минут ходу. Там - исправдом, и на каменной стене его - огромными буквами:

Мост стоял нерушимый, не поврежденный ни бомбами, ни снарядами. Метрах в пятидесяти вверх по течению возник уже объездной понтонный мост, возведенный саперами, - параллельный железнодорожному и шоссейному, соединяющему берега тоже метрах в пятидесяти от железнодорожного, но только вниз по течению.
Эта скученность привела на память Шерстневу споры о наиболее целесообразном расстоянии между параллельными мостами. Как желанную гостью, принял Шерстнев сейчас эту техническую проблему. Он соглашался, в общем, что пятьдесят метров, пожалуй, минимум возможной дистанции, при которой бомба с любой высоты не грозит двум мостам сразу и не облегчает прицеливания...

В этот день он рассказал отцу историю, дошедшую до завода через одного из отбывших срок и вернувшихся. То был страшный рассказ об одном люмпене анархистского толка, который был сослан в Сибирь. За ним отправилась и нашла его там весьма образованная девушка, порвавшая ради революции со своей родней. Тот люмпен, с которым она решила соединить свою судьбу, был человек мрачный, угрюмый, нелюдимый, сторонился товарищей, и любить его было не за что. Девушка и не любила его, как любят мужа или любовника, она просто, как бывало тогда, словно вериги на себя надела, взяла на себя тяжкую обузу во искупление грехов своей семьи (отец ее был фабрикантом). Девушка обратила свою самоотверженность, свое самоотречение на озлобленного человека, который и не просил и не желал себе никакой помощи. Видимо, она надеялась спасти его как искалеченного царским строем, вывести его к свету. «Вперед, без страха и сомненья...» Что-то такое идеальное виделось ей, какой-то «подвиг доблестный», когда она пошла за ним в ссылку. Она обрела своего «жениха» в дальней маленькой деревушке, в каком-то шалаше, который он сам соорудил кое-как, чтобы не остаться без крова. Но рая в этом шалаше не получилось.
Ссыльный встретил «невесту» молча, без улыбки, но в свое жилище допустил. Ночью он ее задушил. Задушил и сам наутро объявил об этом с совершеннейшим хладнокровием. От суда даже и не пытался бежать. На допросе и на суде, объясняя не без самодовольства свое преступление, повторял:
- Она по-французскому знала. Интеллигенция.
Он даже стал разговорчив. Убеждал судей:
- Их всех надо удушить. Вредней интеллигента никого нету. Наше дело - выколотить побольше копеек, а они лезут с идеями. И эта сука ко мне с книжками, с идеями.

Моим соседом, командиром другого полка бригады, был Кандауров. Да, тот самый Кандауров, под командой которого я бежал из Польши. Низкорослый крепыш с коричнево-красным лицом, неразговорчивый и замкнутый, как прежде, но гораздо более властный, чем в свои унтерские времена, и всегда словно чем-то недовольный. Какой-то безжалостный. После боя он спрашивал только цифру потерь, в имена не вслушивался, словно не люди у него в полку, а нумера. Держался отдельно от всех, верней - над всеми, хранил свой престиж, свое новое высокое звание. Карал так жестоко, что его боялись. Боялись не столько наказания за проступок, сколько несправедливости. Уж очень он легко расправлялся не только с жизнью людей, но и с их честью, которая дороже жизни. Мог обозвать изменником и врагом и настаивать на расстреле за пустяк, достойный всего лишь дисциплинарного взыскания. Он словно гордился своей беспощадностью, утверждая себя в революции жестокостью. В нем не чувствовали человека, некоторые называли его истуканом, идолом. А по чисто военной части, как командир, он был толковым. Быстро ориентировался, распоряжения отдавал точные и проницательные. Речи держал сурово-революционные.

"Воспоминания" - март 2007

Вместо предисловия
Начальные годы. М. Горький
Старшие и младшие
Лев Лунц
Александр Грин реальный и фантастический
«Здесь живет и работает Ольга Форш...»
«В Сибири пальмы не растут...». Всеволод Иванов
Борис Пильняк
Это было в Доме искусств. Николай Никитин
Михаил Зощенко
Вместе и рядом. Евгений Шварц
Камарада Давид Выгодский
Творческая командировка. 1932 год, июль-август
Писатель-пограничник. Лев Канторович
На буйном ветру. Петр Павленко
Корней Чуковский
Николай Чуковский
Литературные заметки

Фрагменты "Воспоминаний":

Буржуазные газеты после Октября кончали свое существование. Была газета «День». Ее закрыли, но она вышла под названием «Вечер». Закрыли. Она переименовалась в «Ночь». Затем выпущен был листок «В глухую ночь», на чем газета и кончила свое существование. Часть сатириконцев начала издавать газету «Кузькина мать». Когда ее закрыли, она переименовалась в «Чертову перечницу». Газета эта пародировала все на свете - от передовицы, составлявшейся из газетных шаблонов того времени, до изменений названий, практиковавшихся тогда.

На Чернышевой площади худенький человечек наскочил на меня. Это был Мережковский. Скороговоркой, страшно волнуясь и торопясь, он вываливал свои тревоги. Он весь дрожал и дергался в этом ночном мраке между кооперативом и Наркомпросом.
Мережковский хотел, чтобы Юденич взял Петроград завтра к вечеру,- тогда он успеет утром получить в Наркомпросе гонорар за полное собрание сочинений, а затем он заново продаст книги Юденичу. Он хотел получить и тут и там. Он не считал меня человеком,- он походя наплевал мне в душу, как в помойку, и побежал дальше, терзаемый заботами суетного света.

Надо бы придумать вам марку,- сказал затем Алексей Максимович, усмехаясь.- Назваться надо как-нибудь...
В сущности, совершенно случайно назвались мы «Серапионовыми братьями» - просто книга Гофмана лежала на столе во время одного из собраний, и вот название ее приклеилось к нам. Было только внешнее сходство - герои Гофмана тоже рассказывали друг другу разные истории. Мы считали это название временным, но так уж оно и закрепилось.
Узнав о нашем гофмановском названии, Алексей Максимович промолчал, мнения своего не выразил. Но потом и сам стал называть нас серапионами.

У нас ведь есть ленивцы, которые, выдернув одну цитату или слово, делают немедленный, иной раз даже и смертоубийственный для автора вывод.

"Повесть о Левинэ" - март 2007

Фрагмент из повести:

Когда ко всему прибавилось еще то, что сын стал революционером, тогда Розалья Владимировна замкнулась у себя в гейдельбергской вилле, стараясь забыть о нем и всю свою любовь отдать дочери. Но это не удавалось ей. Она не могла смотреть спокойно, как сын ее возвращается в нищету ее детства и юности, нищету, которую она решительно отрезала, как ненужный шлейф.
В судьбе сына она винила Россию, ужасную страну варварства и нищеты, смертей и революций. Она ненавидела Россию. В этой стране не уберечь ребенка, не воспитать в нем любви к уюту и красоте! А сына, как назло, то и дело тянуло в Россию. Что он там потерял? И вот наконец добился своего - Розалья Владимировна получила известие, что сын, избитый и израненный, лежит при смерти в тюремной больнице. Лежит уже несколько недель, а родной матери ни слова.
Розалья Владимировна ринулась в Россию. В короткий срок всему минскому начальству знаком стал ее категорический, не допускающий возражений голос, да и не только минскому, - в Петербурге тоже она показала себя. Кое-кто из начальства уже принял от нее конверты с деньгами. Она раздавала эти конверты с большим выбором и только безусловно нужным людям. И она вырвала сына из тюрьмы.
- Ну, что - доигрался? - говорила она ему, следя, как он харкает кровью.- Я же тебе говорила.
Но он переупрямил и тут - занялся революцией в Германии. Приходилось следить теперь, как он добывает славу революционного журналиста, международного революционера.

Даниил Гранин. Очерк "Михаил Слонимский" - апрель 2007
Рассказ "Сельская идиллия" - март 2007
Рассказ "Католический бог" - апрель 2007
Рассказ "Блуждания" - апрель 2007

Михаи́л Леони́дович Слони́мский (21 июля (2 августа) 1897, Санкт-Петербург - 8 октября 1972, Ленинград) - русский советский писатель.

Семья

Отец композитора, пианиста и музыковеда Сергея Михайловича Слонимского (род. 1932).
Сын экономиста и публициста Леонида (Людвига) Зиновьевича Слонимского (1850, Житомир - 1918, Петроград).
Внук (по отцовской линии) видного еврейского издателя, литератора (на иврите), популяризатора науки, математика и изобретателя Хаим-Зелика (Зиновия Яковлевича) Слонимского (1810, Белосток Гродненской губернии - 1904, Варшава) и (по материнской линии) немецкой еврейской писательницы Паулины Юлиевны Венгеровой (Эпштейн) (1833, Бобруйск Минской губернии - 1916, Минск), автора известных мемуаров «Записки бабушки: Картины из истории культуры русских евреев в XIX столетии» (1908-1910, Берлин).
Прадед Леонида Слонимского - изобретатель вычислительной машины Абрам Штерн.
Брат русского советского писателя и литературоведа Александра Леонидовича Слонимского (1881, Петербург - 1964, Москва) и американского музыковеда, лексикографа, композитора, дирижёра и пианиста Николаса (Николая Леонидовича) Слонимского (1894, Петербург - 1995, Лос-Анджелес).
Племянник литературного критика и библиографа Семёна Афанасьевича Венгерова (1855-1920); литературного критика, историка западно-европейской литературы, переводчицы, жены поэта и драматурга Николая Максимовича Минского (Виленкина) Зинаиды Афанасьевны Венгеровой (1867, Гельсингфорс - 1941, Нью-Йорк); американской пианистки и педагога Изабеллы Афанасьевны Венгеровой (1877, Минск - 1956, Нью-Йорк); еврейского филолога и педагога Иосифа Зеликовича Слонимского (1860, Варшава - 1933, Париж), автора ряда учебников на идише по изучению иностранных языков.
Троюродный брат польского писателя, поэта и журналиста Антония Слонимского (1895, Варшава - 1976, там же).

Биография

Учился на историко-филологическом факультете Петроградского университета. С января 1915 участвовал в Первой мировой войне. Был ранен и контужен. После демобилизации служил в архиве Наркомпроса (1918), работал в секретариате издательства «Всемирная литература» (1919). В 1920 поселился в «Доме искусства». Занимался в литературной студии Е. И. Замятина . В начале 1920-х входил в литературную группу «Серапионовы братья». Работал в различных издательствах и журналах.

Член правления Всероссийского союза писателей (1925), председатель Ленинградского отделения Союза писателей (1929-1932), член правления Союза писателей СССР (1934-1954). Награждён тремя орденами, а также медалями.

Литературная деятельность

Дебютировал в печати рассказом «Экзаменационные работы», подписанный псевдонимом Мими , в журнале «Новый сатирикон» в 1914. Первой книгой был сборник рассказов о Первой мировой войне «Шестой стрелковый» (1922). Автор романов «Лавровы» (1926, вторая редакция - 1953), «Фома Клешнев» (1930), повестей «Средний проспект» (1927) и «Западники» (1927).

В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары », публиковавшемся в журнале «Огонёк».

После войны издал трилогию романов «Инженеры» (1950), «Друзья» (1954) и «Ровесники века» (1959), роман «Семь лет спустя» (1963).

Роман «Лавровы» ещё обладает некоторой силой воздействия благодаря военному опыту писателя, все же позднейшие романы Слонимского сконструированы искусственно и художественно неубедительны.

Адреса в Петрограде - Ленинграде

1920 - 1922 - ДИСК - проспект 25-го Октября, 15;
1924 - 1925 - ДИСК - проспект 25-го Октября, 15;
1927 - 1935 - доходный дом С. Ф. Мор - улица Марата, 3;
1935 - 1941 - дом Придворного конюшенного ведомства - набережная канала Грибоедова, 9;
1953 - 08.10.1972 года - дом Придворного конюшенного ведомства - набережная канала Грибоедова, 9.

Сочинения

Шестой стрелковый, Пг.: «Время», 1922
Машина Эмери, 1924
Лавровы, 1927, существенно перераб. ред.: Первые годы, 1949 (позднее печаталась под первоначальным названием)
Фома Клешнёв, 1931
Повесть о Левинэ, 1935
Пограничники, 1937
Инженеры, 1950
Друзья, 1954
Ровесники века, 1959
Семь лет спустя, 1963
Книга воспоминаний, 1966
Завтра. Проза. Воспоминания, 1987

Р. Мессер

Слонимский Михаил Леонидович (1897-) - советский писатель. Р. в семье литератора-журналиста. В 1915 окончил Ларинскую гимназию в Петербурге. Пошел добровольцем на фронт. 1917-1918 - начало журналистской работы. С 1919 - первые литературные опыты (рассказ «Поручик Архангельский»).

Первая книга С. - «Шестой стрелковый» (рассказы 1921-1922) - книга об империалистической войне, о ее бессмыслице. С. стремится понять механику войны. Ему несвойственна трактовка войны как стихии. Ужасы военного разгрома описаны с невозмутимым спокойствием. Батальные сцены даны, как в военном рапорте: «Война - шахматная доска». Тем не менее пацифистский страх - страх перед обезличиванием людей войной свойственен С. Но пацифизм С. - это пацифизм революционизирующейся в ходе войны мелкобуржуазной интеллигенции, идущей за пролетариатом. Будучи выражением буржуазной идеологии, пацифизм этот отличается от пацифизма ремарковского типа. У Ремарка война - мистическая тайна, особая бытовая среда, сглаживающая классовые противоречия. У С. война - тупая машина, необходимо взорванная революцией.

Литературная среда раннего С. - группа «Серапионовы братья» . Но раннему С. однако не свойственен орнаментализм речи и сюжета, который выдвигался теоретиками группы в качестве основного признака стиля. Сюжет у С. выравнивается в ряд математически-строгих линий, причинно связанных начиная с ранних рассказов о мелком человеке, о советских буднях. Так, в рассказе «Машина Эмери» каждый поворот запутанного хода личных перипетий героев подчинен идее: «механизировать все, кроме мысли». В рассказе «Начальник станции» мешанина событий подчинена формуле «одна идея убивает другую», и даже анекдотическая «Сельская идиллия», история «поражения небесным громом» сельских коммунистов и опереточной контрреволюции, разработана как борьба умного порядка с «организованной бессмыслицей». Четкий сюжет, ровное, сдержанное, слегка ироническое повествование - эти черты присущи С.

Тема романа «Лавровы» (1924) - расслоение интеллигенции. Герой романа - Борис Лавров - стремится понять сущность революции. Революция особенно резко противопоставлена войне и понята как логически выверенное искусство организовать восстание. Лично Лавровым она осознана еще не как классовая практика, а как «деятельность теоретическая». Найти свое место в пролетарской революции - значит решить ее собственные судьбы, так думают Лавров и сам С.

«Мелкий человек в революции» - тема романа «Средний проспект» (1927). В творчестве ряда советских писателей первого периода нэпа результатом буржуазных влияний явилась идеализация «мелкого человека». С. был в числе передовых советских писателей, стремившихся уже в восстановительный период опереться на социалистическое содержание действительности. С. пытается разоблачить мещанскую стихию. Одни герои, и им сочувствует С., рвут с мелкобуржуазным прошлым и приходят к революции, другие оказываются в лагере ее врагов. Однако и здесь разоблачение мещанства сосредоточено на том, что думает о себе сама мелкая буржуазия, а не на вскрытии объективного смысла ее классовой практики. Вопросы самоопределения разных групп мелкой буржуазии в революции и в этом романе решают судьбы самой революции.

Лаконизм, компактность изобразительных средств отличают роман. С. стремится к причинному художественному мышлению.

Роман «Фома Клешнев» (1931) - новый этап творчества С. Он намеренно сталкивает старых своих героев (Лавровы) в новом романе, показывает окончательный приход интеллигенции к пролетариату. Уже не представления мелкой буржуазии о себе, а сама классовая борьба пролетариата делается содержанием романа. Борис Лавров приходит к пониманию своей служебной роли в пролетарской революции, и здесь - причины обогащения, а не обеднения его личности. Субъективные стремления героев проверяются теперь классовой практикой. В свете этого выворачивается наизнанку моральная сила буржуазного профессора Будного, поза и фразерство разоружающегося меньшевика Жилкина, обывательская вздорность Клары Андреевны, матери Лавровых. Борис Лавров освобождается от старых чувств - самовлюбленности, недоверия к людям. Но новых чувств ни он, ни Фома Клешнев, носитель большевистского ума, не имеют. Клешнев умозрителен, интеллектуален, как и весь роман в целом.

В 1934 С. написан роман о баварской коммуне «Повесть о Левинэ» - одно из немногих произведений о борьбе международного пролетариата за последние годы. Эта книга - прямой подступ к теме современного мирового, в особенности германского, фашизма. Написанная с большим политическим пафосом, образно выраженной партийностью, повесть о героической гибели вождя Баварской коммуны за мировую революцию разработана как идейный поединок коммуниста с целым миром буржуазного права, морали, быта и военной силы. Центр книги - сцена суда над Левинэ, прямого столкновения победившей буржуазной реакции с героической правдой коммунизма. Психологическая тема «Повести о Левинэ» органична для идейного развития С. Она идет от «Лавровых» и «Фомы Клешнева». Радость освобождения от иллюзий буржуазного общества, составлявшая смысл жизни героев этих книг, поднята в «Повести о Левинэ» до масштаба большой партийно-политической темы. С этими же книгами коренным образом связаны стилевые качества «Повести о Левинэ». Сдержанность определений, скупость красок, лаконизм и точность, отсутствие орнамента, приглушенность интонации, все это возведено в «Повести о Левинэ» в степень окончательного художественного принципа. Правда, сплошь и рядом такая манера рождает в этой книге схему, сужает ее эмоциональные возможности. Один из любимых образов всего творчества С. - шахматная партия, по закону которой сталкиваются в борьбе люди, идеи, события, - пронизывает и эту книгу и является ключом к ее стилю.

С. ведет активную литературно-общественную работу. В настоящее время - член Правления ССП.

Список литературы

I. Собр. сочин., с критико-биографич. очерком З. Штейнмана, «ЗиФ», М., 1928-1929

Сочинения, 4 тт., ГИХЛ, Л., 1931-1932

Пощечина, Изд-во писателей в Ленинграде, Л., (1930)

Фома Клешнев, Роман, ГИХЛ, М. - Л., 1931

последнее изд. Гослитиздат, Л., 1934

Лавровы. Фома Клешнев, изд. «Советский писатель», (Л.), 1934

Германия, изд. Жургазобъединения, М., 1932

Повесть о Левинэ, Гослитиздат, Л., 1935, и М., 1935 (два изд.)

Как я работаю над своим произведением, Профиздат, М., 1934 (Мой творческий опыт - рабочему автору).

II. Красильников В., О Мих. Слонимском, «Книга и революция», 1929, № 11

Полетика Ю. Человек и система, «Ленинград», 1931, № 5

Мессер Р., Обнажение и исполнение мысли, «Литературная газета», 1932, № 25

Ее же. О творчестве М. Л. Слонимского, «Звезда», 1932, № 6

Горелов А., Путь современника. Монография, Изд-во писателей в Ленинграде, Л., (1933)

Автобиографию см.: Лидин В., Писатели, М., 1926

Писатели о себе, М. Слонимский, «На литературном посту», 1927, № 9. Отзывы: О сб. «Удар»: Груздев Илья, «Русский современник», 1924, № 4

К., Звезда», 1925, № 2 (8). О сб. «Машина Эмери»: Лежнев А., «Красная новь», 1924, № 4. О «Лавровых»: Колесникова Г., «На литературном посту», 1927, № 4

Низовцев Л., «Сибирские огни», 1927, № 1. О «Среднем проспекте»: Книпович Е., «Красная новь», 1928, № 5. - О сб. «Западники»: Полякова М., «Новый мир», 1929, № 3. О «Фоме Клешневе»: Динамов С., «Литературная газета», 1931, № 45

Гринберг И., «Резец», 1931, № 9. О «Повести о Левинэ»: Штейнман Зел., «Литературный Ленинград», 1934, 20 марта

III. Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917-1927), т. I, М. - Л., 1928.

К 1917 относятся регулярные выступления Слонимского в печати (первая публикация, рассказ Экзаменационные работы, подписанный псевдонимом «Мими», увидела свет в журнале «Новый сатирикон» еще в 1914). После демобилизации служил в архиве Наркомпроса (1918), в секретариате издательства «Всемирная литература» (1919), занимался в переводческом семинаре К.И.Чуковского. Для издательства Гржебина, где он некоторое время работал, Слонимский в том же году начинает писать книгу о М.Горьком, основанную на неизвестных материалах. Книга не была закончена: по признанию автора, он оказался непригоден к историко-литературному труду и отдал все собранные материалы другому «серапиону», критику И.Груздеву, впоследствии автору многочисленных работ о жизни и творчестве Горького, редактору трех его собраний сочинений.

С 1920 Слонимский поселился в «ДИСКЕ» («Дом искусства»), где в скором времени стал секретарем журнала «Дом Искусств» и Комитета «Дома Искусств». Посещал литературную студию Е.И.Замятина, читал лекции на Городских курсах комсомола и милиции. Именно у Слонимского начали собираться члены литературной группы «Серапионовы братья» (в некоторых ранних источниках он указывал, что ему принадлежит также и название группы). К этому времени относятся наиболее удачные произведения Слонимского. Как правило, это рассказы о войне, образность которых чуть фантасмагорична, тональность повышена, а фамилии многих героев причудливы (Есаульченко, Груда, Благодатный). Образы иногда вырастают до эмблемы или символа: так, офицерская забава – колесо, к которому прикреплено бревно, а к нему, в свою очередь, сани, скользящие по ледяному полю, – может прочитываться и как эмблема всей мировой войны: колесо медленно и с усилием вертит солдат, а сани, в которых катаются офицеры, приобретают огромное ускорение, и веселящиеся офицеры гибнут, смятые санями. Ранние рассказы вошли в первый сборник Слонимского Шестой стрелковый (1922). Скоро Слонимский отказывается от своей повествовательной манеры. В письме А.К.Воронскому (август 1923) писатель говорит, что ушел от прежних тем, стиль его новых рассказов упростился, теперь для него важны темы «сегодняшней России». Перемена в некотором смысле связана с летней поездкой в Бахмут (позднее Артемовск), где вместе с Е.Л.Шварцем он участвовал в организации журнала «Забой», приложения к газете «Всероссийская кочегарка». В конце 1923, когда работа журнала наладилась и сотрудники редакции определились, Слонимский вернулся в Петроград.

В 1920-х годах Слонимский работал в издательствах «Атеней» и «Прибой», в альманахе «Ковш», журналах «Ленинград», «Резец» и «Стройка», в ленинградском отделении Госиздата, был одним из организаторов «Издательства писателей в Ленинграде». Избирался в правление Всероссийского союза писателей (1925), был председателем Ленинградского отделения Союза писателей (1929–1932). Среди произведений этого периода роман Лавровы (1926, вторая редакция 1953), повести Средний проспект (1927) и Западники (1927), написанная после поездки в Берлин и Париж. При помощи Горького летом 1932 Слонимский посетил Германию, где собирал материалы для Повести о Левинэ (1935) – об одном из организаторов Баварской республики, и очерков и рассказов Берлин, Фашисты в Мюнхене, Блуждания, Католический бог. О смене тематики и тональности произведений свидетельствует и сборник повестей и рассказов Пограничники (1939).

После эвакуации в 1941 из блокадного Ленинграда писатель сотрудничал в журнале «Пограничник». После войны, чувствуя непрочность своего положения, по совету друзей Слонимский вновь оставил Ленинград, куда вернулся лишь весной 1953, в основном живя и работая в Москве. Произведения послевоенных лет – романная трилогия Инженеры (1950), Друзья (1954) и Ровесники века (1959), а также роман Семь лет спустя (1963) – о борьбе с последствиями культа личности Сталина. Основные силы Слонимский уделял работе с начинающими литераторами и мемуарным очеркам, объединенным впоследствии в Книгу воспоминаний, куда вошли литературные портреты Шварца, Вс.Иванова, О.Форш, «серапионов».

В 1934–1954 писатель был членом правления СП СССР, в 1928 и 1940 избирался депутатом Ленсовета.